Джейкобус Нил: «Иногда тренеру необходимо материться, это мобилизирует игроков»

Фото: Джейкобус Нил (с) фото РК Стрела

Впервые с 2013 года казанский клуб вернётся в элитный дивизион чемпионата России. Знакомимся с южноафриканским наставником «Стрелы» Джей Пи Нилом.

Джей Пи, как вам поступило приглашение возглавить «Стрелу»?

— Впервые в России я был месяца за два до переезда в Казань, когда побывал в Краснодаре со сборной Намибии, которую на тот момент тренировал. Что касается Казани, то я даже не знал, где находится этот город. Если говорить о ЮАР, то мы там наслышаны только о таких городах, как Москва и Санкт-Петербург. За прошедший сезон я много поездил по России, и из того, что я видел, именно Казань представляется лучшим городом. Пожив здесь, я могу сказать, что остался доволен, здесь даже больше, чем то, на что я рассчитывал. Сейчас я буду работать по селекции клуба, и то, что я увидел, поможет мне убедить потенциальных новичков (это уже заметно по комплектованию нового тренерского штаба команды, куда пришли новозеландский тренер по физподготовке Робби Харлоу и намибийский тренер форвардов Яко Энгельс, — прим. ред.). Поскольку в других российских командах есть легионеры, которым многое нравится, но сами города не совсем устраивают.

С каким городом вы сравнили бы Казань, рассказывая о ней соотечественникам?

— Знаете, сравнивая города, я бы сказал, что ваш Сочи, который в ЮАР также знают, похож на наш Дурбан. Москва — как наш крупнейший город Йоханнесбург или столица страны Претория, Краснодар — это Кейптаун. Что касается Казани, то похожие города есть на восточном побережье ЮАР, такие как Джордж, Порт-Элизабет. А вот Красноярск я бы сравнил с нашим Фри-Стейт, но только в летний период. Мне легко так говорить, потому что мы уже вели переговоры с потенциальными новичками нашей команды, которые живут в разных провинциях ЮАР, и я им рассказывал о схожести России и Южноафриканской республики. Честно признался, что зимой им будет тяжеловато, поскольку у нас не бывает ни снега, ни минусовой температуры. Правда, местные условия не сказываются на тренировочном процессе, поскольку зимой мы занимаемся в манеже. А уже с апреля-мая новички будут чувствовать себя как дома. Лично мне здесь очень нравятся парковые зоны, где мы гуляем с семьей: у нас с женой две девочки, одной из которых 3,5 года, а другой полтора. Есть еще сложившийся стереотип о России, что здесь угрюмые люди, но, по-моему, это заблуждение. Я тренировал в Японии, могу сравнивать и скажу, что здесь очень дружелюбно относятся к иностранцам.

А как состоялось приглашение?

— Разрешите я отвечу, — вмешался спортивный директор «Стрелы» Альфред Хисамов, очень серьезно выручивший с переводом интервью:

— У нас был целый ряд кандидатов на место главного тренера, порядка шести-восьми человек, а конкретно на Джейкобуса мы вышли через цепочку общих знакомых. Поспособствовал и бывший игрок сборной России Кирилл Кулемин, у которого нашелся знакомый, знавший его лично. Президент клуба Алексей Песошин в итоге остановил выбор на Джей Пи, и время показало, что это был наиболее правильный выбор. Уже сам наставник подбирал в команду легионеров, но сразу обговорил, что время комплектования практически завершилось.

Наш клуб немного опоздал с трансферной кампанией, впервые собравшись в январе. В итоге подписывали игроков не самого высокого уровня, которые готовы были приехать в Россию максимально быстро и на максимально короткий срок, чтобы помочь нам на время становления команды. Причем у нас была еще задача хорошо отыграть в чемпионате России по олимпийской дисциплине регби-7, где мы из четырех туров очень даже неплохо сыграли в трех, провалив только один. В чемпионате России по регби-7 мы играли с сильнейшими командами страны, продемонстрировав, что Казань с этого сезона будет серьезным клубом. Большинство легионеров сейчас вернется домой, поскольку они уже дали нам все, что могли. К счастью, у нас сейчас есть поддержка президента клуба, главного спонсора в лице Рустема Сультеева, которая позволяет искать на необходимые позиции лучших игроков, с опытом выступлений на самом высоком уровне. К сожалению, местная регбийная школа на какое-то время была здесь утрачена, но мы сейчас запускаем работу по-новому, чтобы в дальнейшем команда могла комплектоваться собственными воспитанниками. В прошедшем сезоне состав был сформирован в основном из местных воспитанников, двое из которых за прошедший год прогрессировали настолько, что пробились в состав сборной России по регби-7. В этом заинтересована и федерация регби республики во главе с руководителем УФАС Айратом Шафигуллиным. Хотим охватить нашим видом спорта не только Казань, что было традиционно, но и Набережные Челны, Нижнекамск, Альметьевск, заинтересовывая и мальчишек, и родителей, в том числе тем, что у нас будут бесплатные секции.

Когда образовывался наш клуб, мы были открыты для всех. К нам приходили и игроки «Энергии», и бывшие регбисты «Стрелы», которые играли здесь еще в то время, когда команда существовала с приставкой «Агро». И в связи с историями из прошлого, по отношению к нам были определенные опасения, что мы ненадолго. Тем более что наши клубы носят одно и то же название «Стрела». Насчет названия уточню, что это просто бренд для казанского, татарстанского регби, а что касается нашей команды, то у нас мощная поддержка, поскольку за командой стоят премьер-министр, такой спонсор, как группа компаний ТАИФ, заинтересованные в нашем существовании и прогрессе. Необходимо еще понимать, что даже при увеличении контрактов в регби мы все равно остаемся в России видом спорта, которому далеко до контрактов в футболе, хоккее. Условно, контракты двух хоккеистов уровня сборной России составляют наш годовой бюджет.

Джей Пи, на чемпионате мира в Японии выступал воспитанник казанского регби Герман Давыдов. Что можете сказать о нем?

— На мой взгляд, он входит в топ-3 российского регби, обладая талантом и способностями в такой степени, что их надо реализовывать в сильном европейском чемпионате. Ради того, чтобы он играл за нас, вернувшись в родной город, я мог бы продать свою почку, но, боюсь, и этого не хватит. В любом случае мы постараемся вернуть его в команду родного города. Но для того, чтобы делать такие предложения, надо зарекомендовать себя в элите российского регби.

Понятно, что с почкой это шутка, но неужели цены настолько высоки?

— Да, это особенно заметно с приходом в руководство федерации регби России Игоря Артемьева. Сейчас все клубы страны развиваются, имея возможность подписывать в свои составы и сильных легионеров, и удерживать своих регбистов от массового отъезда за рубеж.

Ваши впечатления от сезона?

— Самым большим разочарованием стало то, что мы заняли третье место. Перед этим мы проделали огромный объем работы, но в итоге не получили той отдачи, на которую рассчитывали. Когда я подводил на встрече с командой итоги сезона, то отметил, что мы с января проделали очень долгий путь, очень усердно работали, проиграв только одну игру в сезоне. И это помешало нам добиться главной цели — выиграть чемпионат. Хотя я понимаю, что по факту соперник был лучше нас, моложе, мастеровитее, и это стало для нас уроком, выводы из которого мы сделаем, готовясь к следующему сезону.

Что касается регби в целом в России, то нынешний его уровень напоминает тот, что был у нас в ЮАР лет 10—15 назад. Необходимы большие, крупные игроки в реализации, что дает больше возможностей в игре. Мы это понимаем, делаем выводы, и в селекции к новому сезону будем делать акцент на больших нападающих. Это станет фундаментом для построения новой команды. Надеюсь, что в Казани найдется много мяса, чтобы прокормить наших крупных новичков (улыбается).

Российских?

— Как российских, так и на легионерских позициях, поскольку лимит в Премьер-лиге такой, что в заявке можно держать восемь человек, из них пять одновременно могут находиться на поле. В этом отношении мы будем ориентироваться на африканский рынок, конкретно, ЮАР, который по соотношению «цена-качество» является наиболее оптимальным для нынешнего регби. Из стран бывшего СССР регби неплохо развито в Грузии, но тамошние игроки, на наш взгляд, дороговаты.

Занятое вами место оказалось в целом не таким уж и важным, учитывая, что цель сезона — пробиться в Премьер-лигу — была выполнена.

— Если говорить о единственном нашем поражении в полуфинале высшей лиги, то мы разобрали все игры «Енисея-2», но для нас стало большим сюрпризом, что красноярцы воспользовались правилом в регламенте и спустили на матч с нашей командой порядка восьми игроков из основного состава. Да, они молодые, но надо понимать, что это сильнейшая молодежь в масштабах российского регби. Это был совершенно другой уровень по сравнению с тем, к которому мы были готовы. У нас по сезону не было подобных конкурентов. Несмотря на случившееся, наша команда достойно противостояла красноярцам, проиграв с разницей всего в два очка.

Регламент соревнований не предусматривает выступление в Премьер-лиге сразу двух составов одной команды, отсюда вопрос: зачем эта рокировка была необходима «Енисею»?

— Мне кажется, что этому есть объяснение в том плане, что нашу команду восприняли настороженно. Кто мы, как появились только год назад, и уже так громко о себе заявили? Поскольку уже на финальную игру с ЦСКА пять ребят из этой импровизированной «группы поддержки» покинули «Енисей-2», улетев в расположение основной команды. И четверо из этих пяти затем играли за основу «Енисея» в финале Кубка. С моральной точки зрения это приятно, значит, нас оценили настолько, что усилились. Что касается нас, то мы выиграли матч за третье место, и в целом можно резюмировать, что выжали из имеющегося состава 150 процентов. Тем не менее, мы оформили переход в Премьер-лигу, поскольку дубли, как вы заметили, не имеют права играть в одном чемпионате с основой. И мы знали об этом правиле уже на тот момент, когда вышли в «Финал четырех».

Но ведь Премьер-лига — это же как, например, КХЛ, закрытый турнир, куда необязательно попадать через Высшую лигу?

— В целом да, — сказал Альфред Хисамов. — Я бы даже сравнил российскую Премьер-лигу с футбольным чемпионатом страны где-то 90-х годов. Не случайно сборная России проиграла все свои матчи на Кубке мира.

Джей Пи, как, собственно, вы пришли в регби?

— Я в него играю с пяти лет. В моем родном Кейптауне была сильнейшая команда «Стромерс», а потом я перешел в «Блю Буллс» из Претории, куда меня пригласили в 17 лет, и провел там 10 лет. За время карьеры дважды выигрывал Супер Регби. Затем поехал в Японию, поиграв четыре года, вернулся домой, поиграл еще пару лет и закончил из-за травмы колена. Для регби это было достаточно раннее завершение карьеры. После этого переехал тренером в Намибию, для ЮАР это соседняя страна, это как Россия и Белоруссия — один язык, практически одна культура. В Намибии работал в сборной, но не главным, а конкретно по линии обороны. Уже оттуда перебрался в Казань.

Понятно, что ваши предки перебрались в ЮАР из Европы, а конкретно откуда?

— Сложно сказать. Это было настолько давно, что никто уже не помнит. Мне кажется, они были голландцами.

В этом году исполняется 25 лет, как ЮАР отказалась от политики апартеида. Что изменилось в стране?

— Это очень скользкая тема для разговора. Я был молодым, когда закончилась политика апартеида. Мне кажется, что темнокожие граждане постарались ускорить все процессы, связанные с отказом от политики апартеида и расовой сегрегации, и это правильно: все должны иметь равные возможности, они не должны зависеть от цвета кожи. Но, на мой взгляд, не все оказались готовы к представлению этих равных возможностей. Сейчас видно, что многие нововведения не работают. И это одна из причин того, что наша страна находится в упадке. Это касается наших мощнейших ранее компаний — по отделке драгоценностей, электроэнергетических, все они пришли к банкротству. Сейчас очень высокий процент коррупции.

А что конкретно не работает из нововведений?

— Люди, которые быстро взлетели по иерархической лестнице в связи с произошедшими переменами, думают о своем личном кармане больше, чем о государственном. У нас сейчас ситуация, которую можно охарактеризовать как белый расизм. К примеру, сборная по регби, где основа всегда была из белых просто потому, что они сильнее, обязательно должна формироваться на основе цветных, которых должно быть не меньше 60 процентов от общего состава. Я бы не возражал, если это касается футбола, там всегда цветные были сильнее, но в регби все не так. И сами спортсмены очень не любят такие ситуации, когда другие игроки выступают не потому, что они сильнее, а потому, что так нужно по лимиту.

Если кто-то хочет открыть свой бизнес, то у него обязательно должен быть темнокожий партнер. Иначе фирмы просто не будет. При этом очень тяжело найти работу, из-за чего многие белые, но уже коренные южноафриканцы, покидают страну навсегда.

Для меня это очень прискорбно, поскольку моя родина — это одна из самых красивейших стран в мире. Я бы очень хотел, чтобы игроки нашей команды смогли съездить в ЮАР, чтобы увидеть ее своими глазами.

Вы готовы выучить русский?

— А я знаю: «доброе утро», «добрый вечер», «привет», «здравствуйте», «собака». В целом у меня есть желание выучить язык, хотя времени на это в первый год просто не было. Хотя с плохими словами я уже познакомился. В том числе и потому, что игроки сразу мобилизуются, когда тренер матерится. Психология… А уже потом начинаешь говорить терминами, которые есть и в общем употреблении, и теми, которые я успел выучить на русском. Но со второго сезона я хочу подтянуть язык, хотя бы на бытовом уровне. Ребята должны выказывать свое стремление на поле, я, со своей стороны, тоже должен его демонстрировать, в том числе и в изучении языка.

Россию и ЮАР объединяют два футбольных чемпионата мира. В 2010 году вы его провели без нашего участия, в 2018 году Россия принимала ЧМ, где не было сборной ЮАР. Но объединение наших стран, я считаю, должно происходить по решению вопроса багажа ЧМ, инфраструктуры, стадионов, которые остались после него. Как обстоят дела в ЮАР с «наследием» ЧМ-2010?

— У нас есть регби. И 80 процентов стадионов, построенных к ЧМ, сейчас предназначены для проведения матчей по нашему виду спорта. Хотя есть города, где всего 200 тысяч жителей, а там построили стадион на 60 тысяч. В итоге даже на регби там собирается порядка двух тысяч человек. А вот в Кейптауне даже тот стадион, который есть, не удовлетворяет спрос, и там запланировано строительство нового.